Око за око и зуб за зуб.

Дима Гладков

 “А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую”?        

(Матф. 5:39)

Вопрос был о избитом отрывке: что значит в пятой главе Евангелия от Матфея: “А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую”?

Именно этим отрывком, часто христианство загоняет себя в позицию, что на любую агрессию нужно еще и другую щеку подставлять, но так ли оно на самом деле?  Букв много, так, что немощные на чтение себя не утруждайте... 

Прежде всего, нам следует учитывать, что Писание – это образец еврейского мышления, которое следует принципу “от общего к частному”, в отличие от эллинского мышления, которое следует принципу “от частного к общему”.  Поэтому никакой стих в Писании нельзя рассматривать в отрыве от контекста.

Рассматривая слова Иисуса, мы должны понимать, что Он говорил в контексте Торы и в контексте традиционных и современных ему иудейских трактовок Торы. Иисус не отвергал Тору, и даже рассматриваемый нами отрывок начинается с такого Его заявления: “Не думайте, что Я пришел нарушить закон (Тору) или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить”. (мат 5:17)

Необходимо понимать, что формулировка “А Я говорю” не обозначает отрицание тех слов из Торы, которые цитирует Иисус, или введение какого-то нового, более строгого закона.

Давайте рассмотрим весь непосредственно относящийся к делу отрывок (Мат 5:38-41):

“Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два”.

Итак, Иисус цитирует заповедь из Торы, которая входит в разделы, определяющие принципы возмещения ущерба:

Исход 21:12-22:17 и Левит 24:17-21.

Обычно мы рассматриваем эти установления как весьма жестокие, ведь там разрешается убить человека, выбить ему глаз или зуб. На деле же эти установления – милостивые: они не позволяют нам в качестве возмездия наносить другому больший ущерб, чем этот другой нанес нам.  Евреи знают, что стих нельзя понимать буквально. Разговор здесь идет о денежной компенсации; выбил глаз — заплати деньги...

Тора использует выражение айн тахат айн. (Айн — на иврите глаз.) Слово Тахат в данном стихе обычно переводят на русский язык как предлог "за": глаз за глаз. Но во всех других случаях оно переводится словом "вместо". Тогда и здесь должно быть — глаз вместо глаза! Никаких сложностей, так требуют правила языка: выбивший глаз своему ближнему должен дать тому что-то взамен, возместить потерю. Лучше всего, конечно, вернуть выбитый глаз. Но это невозможно. Остается денежная компенсация, т.е. материальное возмещение убытка. Интересно, что в переводах на другие языки, не только русский, слово тахат всегда переводится как «вместо», и лишь в сочетании айн тахат айн (глаз за глаз) почему-то принято употреблять союз «за». Любопытное единство в мире переводчиков!

Строкой выше в Торе написано (Ваикра 24:18): «Тот, кто убьет (чужое) животное, должен заплатить за него; животное за животное». (Более точный, хотя в художественном смысле несколько корявый перевод: «Ударит душу скотины — заплатит за нее; душа за душу».) Здесь употреблено то же слово — тахат, но никаких разночтений нет, ибо прямо написано — заплатит за нее. Вывод: Тора имеет в виду материальную компенсацию!

Остается выяснить, почему прямо не сказано «деньги за глаз»? Открываем Талмуд, читаем: «Сказал рав Аши: оценивают глаз не того, кому нанесли удар, а того, кто нанес удар». Но что это значит? Комментирует автор книги «Бейт Алеви» (рав Йосеф Дов Соловейчик, Литва, 19 век): платится не та цена, которая соответствует глазу пострадавшего, а та, что соответствует глазу ударившего.

Например, ходит богатый человек по своей фабрике и бьет рабочих. Дескать, что мне 50 рублей, которые я заплачу за увечье; я ударю — они лучше будут работать. Говорит ему Тора: да, глаз рабочего стоит 50 рублей, но сколько стоит твой глаз? Он отвечает: тысячу рублей. — Вот и плати тысячу рублей за глаз своего рабочего.

Теперь понятно, почему надо было написать именно "глаза за глаз", а не "деньги за глаз". Но почему бы не указать прямо, ясно и коротко: "кто выбьет глаз другому, пусть заплатит"? И здесь мы обязаны упомянуть важное правило. Посмотрите, как много "жестоких" законов приведено в Торе. Поднял руку на родителей - смерть! Поклоняешься идолам - забросать камнями! Целый город занимается тем же - убить жителей всего города!

В Талмуде спрашивают, где и когда еврейский суд приговаривал к смерти целый город? Неужели хоть раз казнили сына, ударившего родителей? Любое дело, которое грозило кончиться казнью преступника, обставлялось таким множеством трудновыполнимых условий, что добиться вынесения смертного приговора вряд ли было возможно. Поднявшего руку на отца надо было заранее предупредить, что он собирается совершить недопустимое действие. При этом должны присутствовать два свидетеля. И еще море других условий, без которых его нельзя будет приговорить к смерти.

Получается, что законы Торы даны для устрашения? Нет, они вполне серьезны. Выбил глаз другому человеку? - знай, что по справедливости ты обязан расплатиться своим глазом. И только невозможность подобной расплаты (как твой глаз отдать другому?) делает невозможным строгий приговор. Поэтому - плати деньги. Это и есть справедливость с точки зрения Торы.

Скажем, если мне выбили зуб, то я не могу в отместку отрубить ему обе ноги.

Принцип равноценности причиненного ущерба и возмездия за него четко выражен в ЛЕВ 24:19: “Кто сделает повреждение на теле ближнего своего, тому должно сделать то же, что он сделал”.

Следовательно, мы можем интерпретировать слова Иисуса таким образом: "Вы слышали, что сказано не причинять обидчику больший ущерб, чем он причинил вам".

За словами "А Я говорю…" следуют рекомендации, которые могут показаться весьма странными, если не понимать еврейской традиции: "подставь другую щеку", "отдай и верхнюю одежду”, “пройди два поприща”.

Очевидно, что здесь речь идет не о прямых "мицвот" (заповедях), а об иллюстрациях, образных выражениях, позволяющих усилить высказываемую мысль, так называемая - "Гипербола", чтоб сделать мысль более понятной для слушателей.

Иисус, как и подобает раввину своего времени,не учит тому, что придумали христиане, оторвавшись от еврейских корней. Он не учит, что заповеди Торы более жестокие чем Его учение.

Ведь совсем недалеко от рассматриваемого нами отрывка Иисус дает рекомендации вырвать глаз и отсечь руку:

Думаю, никто из нас, не воспринимает эти рекомендации как буквальную заповедь! Если бы так воспринимали все, то верующие в Иисуса, наверное, все были бы уже безглазыми и безрукими…

Точно так же, если бы рассматриваемые нами слова Иисуса воспринимались как буквальные заповеди, многие христиане оказались бы без нижней и верхней одежды, со следами побоев на обеих щеках.

Итак, Матфея 5:39-41 следует понимать как образное выражение, некое преувеличение, с помощью которого Иисус приковывает наше внимание к определенному принципу, главной мысли. Принцип этот я определил бы так: отказаться от мщения. Сопровождаемый стремлением к примирению и любви к ближнему.

Таким путем Иисус возвращает внимание слушателей к тому, что есть суть Торы. Тем более, учитывая то "веяние ветра" которое дуло" в Израиле в те времена.

Учение зилотов.  О которых, до нас сегодня, дошли некоторые сведения.  Вот некоторые из них: "Их шайки держали под контролем караванные пути, нападая вначале только на греков и римлян, однако перестали щадить и еврейские караваны, считая, что заниматься торговлей в сложившейся ситуации могут лишь предатели и вероотступники". "… Если до них доходили слухи, что какой-нибудь еврейский землевладелец или еврей-помещик благорасположен к римлянам, они нападали на его дом и вырезали всех до одного. Без кровопролития не проходило и дня". Или про сикарии: ("вооруженные ножами").  Сикарии прямо перешли к индивидуальному террору.

"В Иерусалиме, когда синедрион (своего рода еврейский парламент с ограниченными полномочиями) хотел одобрить какой-либо законодательный или политический акт, он созывал на одну из больших площадей до пятнадцати-двадцати тысяч человек. Начиная с 40-х гг. сикарии начали тайком проникать на эти собрания: спрятав ножи под одеждой, они высматривали свои жертвы – не только тех, в ком они видели пособников римлян, но и тех, кто при голосовании мог оказаться их противниками. Всякий раз, когда толпа расходилась, на площади оставалось лежать несколько трупов".

А так же обще известное в те времена учение "есеев"  И хотя многие их идеи были очень вдохновляющими, но их ненависть была причиной многих бед. И потому, чему учил Иисус не противоречила Торе, а возвращала к ее сути.

“Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя. Я Господь.” (Левит 19:18).

Этот главный принцип Торы, спустя несколько десятилетий после вознесения Иисуса, сделал главным в своем учении, рабби Акива, отец современного "раввинистического иудаизма". Он учил: “Люби ближнего своего как самого себя, вот главный принцип Торы”.

Когда Иисус говорит: “А Я говорю”, Он не отрицает Тору. Не вводит новое учение. Он просто привлекает внимание к тому, что Тора содержит более общие, более важные, более приближающие нас к Богу заповеди.

“Вы слышали, что сказано не причинять обидчику больший ущерб, чем он причинил вам. А Я говорю вам, что написано также не мстить обидчику и любить ближнего, как самого себя” – так можно было бы изложить рассматриваемое нами место из Писания.